еле слышный голос: «Мужик! Эй, мужик!» Это муж Любы вновь просил кого-то сгонять за бутылём.

На следующее утро Алексей обивал пороги объединённого авиаотряда, пытаясь устроиться на работу. Как-никак он оставался авиатором, и жизнь нужно было налаживать. Обнадёженный Алексей к полудню вернулся к дому Людмилы. Вскоре к ним присоединился Пашка, и они дружной семейкой славно и весело провели время в ближайшем парке. К вечеру Алексей засуетился, напомнив всем, что должен уйти по важному делу. Чуть не со слезами за ним увязался Пашка. И Алексею ничего не оставалось, как взять его с собой. В назначенное время они были на дальнем участке железнодорожного вокзала. Несмотря на удалённость, там было несколько человек. Это были те немногие, кто пришёл ещё раз глянуть на того, с кем не скоро ещё придётся свидеться. Каждый из них по ведомым только им каналам разузнал место и время этапирования. Почти у всех был потухший взгляд и какая-то внутренняя скорбь. Любы среди них не было.

Минута в минуту прибыл спецтранспорт. Родственники осуждённых тут же собрались в кучку и, не подходя близко, стали тревожно наблюдать за процессом посадки осуждённых в спецвагон.

Конвойные создали живой коридор от машин до вагона и начали выпускать осуждённых. Те выпрыгивали из машины и, заложив руки за голову, быстро пробегали к вагону. Некоторые из них поворачивали головы и мельком оглядывали ту самую кучку людей, которая стояла невдалеке. За эту вольность на осуждённых сыпались окрики, а кое на кого и дубинки, потому что это было грубым нарушением инструкции, о которой они были осведомлены. Алексей пристально всматривался, чтобы не пропустить Антона. Позади него уже слышались женский плач и мужские крики, посланные вдогон перебегающим.

Наконец из машины выпрыгнул Антон, его Алексей сразу узнал. Немного пробежав, он остановился и стал внимательно всматриваться в сторону, где столпились родственники осужденных. Взгляды Алексея и Антона встретились. Алексей отрицательно покачал головой. Всё произошло быстро, тем не менее конвойные заметили это вопиющее нарушение и начали охаживать нарушителя дубинками, толкая его к вагону. Антон шёл, не чувствуя ударов, потому что в этот момент избивали не его тело, а его душу. Алексей прикрыл ладонью глаза Пашки, крикнув Антону:

— Антоха, я напишу тебе!

Павел спросил Алексея:

— Дядя Лёша, а кто этот дядя?

— Это Антон, — тихо произнёс Алексей и повёл мальчугана подальше от этого зрелища. — Он хороший человек. Вот только запутался в своей жизни.

А про себя Алексей с грустью отметил: «А ведь на его месте мог бы быть и я, если бы не мои бескорыстные и верные друзья — Яшка Портель, Петька Дарьянов и конечно же Пашка».

— Дядя Лёша, а почему же тогда хорошего человека посадили в тюрьму?

— На этот вопрос я пока не готов тебе ответить, Паша. Вот вырастешь, станешь адвокатом и, возможно, ответишь на вопрос, почему порой хорошие люди попадают в тюрьму.

— Дядя Лёша, я обязательно стану адвокатом. Я давно уже это решил.

— И правильно поступишь, потому что это замечательная профессия — защищать и спасать людей.

Глава 16

Дня через два у Алексея с Портелем вновь состоялся серьёзный разговор.

— Послушай, Алексей, ты мне должен помочь, если, конечно, есть желание.

— Окстись, Яша, какие могут быть сомнения?

— А такие. Вы ведь с Людмилой в ближайшее время собираетесь пожениться, не так ли?

— Да. И в этом нет никаких сомнений.

— Значит так, выслушай меня, а потом скажешь своё решение, я не обижусь и ни на чём не настаиваю. Потому что дело серьёзное и рискованное. Понимаешь, Лёха, ты мне нужен на две, а то и на три недели. У меня гибнет дело, или, как сейчас принято говорить, бизнес. Не так давно я открыл свою небольшую авиатранспортную компанию, которая сейчас на стадии формирования. Цель фирмы — выполнять частные перевозки, но сейчас не в этом главное. В Киеве я приобрёл выработавший ресурс самолёт Ан-26, но он ещё в хорошем состоянии. Так вот, мне нужны лётчики, чтобы перегнать его к месту работы. Командира корабля я нашёл там же, в Киеве, тоже среди списанных летчиков. А вот правака, как говорят у вас в авиации, не могу найти. Точнее, могу, но это стоит немалых денег, которых у меня на данный момент нет. Поэтому не окажешь ли ты мне услугу — перегнать самолёт к месту назначения? После чего вернёшься домой. Кстати, наваришь денежки, которые потом тебе не помешают. Вот всё. Жду твоего «да» или «нет». Я не настаиваю.

— Конечно, да! — сразу ответил Алексей. — В одном проблема, Яша. Я ведь не лётчик, а вертолётчик, а это принципиальная разница.

— Да хоть пулемётчик, — радостно вздохнул Портель. — Я же тебе уже сказал, что командир экипажа есть, который и поведёт самолёт, ты же нужен только в качестве запасного пилота, иначе просто не допустят к перелёту.

— Когда нужно ехать?

— Завтра вечером мы должны быть в Киеве.

Если с Портелем всё решилось гладко, то с Людмилой пришлось долго объясняться. Она ни в какую не хотела оставаться одна, зная, что скоро из больницы выходит её бывший муж, с которым она развелась пару недель назад.

— Как тебе не стыдно, Алексей, — чуть не плача говорила Людмила. — Ты обо мне подумал, уезжая черт зная куда и не известно на сколько?

Что мог ответить Алексей? Он был между двух огней. С одной стороны, как можно оставить женщину одну, без поддержки, после произошедшего несчастья? С другой стороны, как он мог отказать человеку, который буквально вытащил его из петли? Это было бы по меньшей мере подло.

Несмотря на все заверения Алексея в скором возвращении, Людмила категорически отказалась жить у себя дома, опасаясь возвращения бывшего мужа-изверга и возможных разборок. Что оставалось делать? Но всё же выход был найден. На радость Пашке и его бабушки, Людмила временно поселилась у них до возвращения Алексея.

Проводы были грустными. Алексей всё время старался шутить и улыбаться, хотя на душе скребли кошки.

— Людочка, дорогая моя, милая, это вынужденный отъезд, я скоро вернусь. Постараемся управиться за две недели.

Но ни за две, ни даже за четыре управиться не удалось в силу непредвиденных обстоятельств. Тем не менее через полтора месяца всё славно закончилось. На Портеля Алексей был не в обиде за вынужденную задержку, потому что видел его титанические старания по устранению неудач и просчётов в силу неопытности как коммерсанта. Всё это время не было никакой связи с домом. По окончании Яков тепло простился с Алексеем